Аргентинский саммит «Большой двадцатки» уже вошел в историю из-за ошибок в протоколе. Но, возможно, он станет прорывным в плане двусторонних межгосударственных договоренностей
Вице-президент Аргентины Габриэла Микетти вышла встречать президента Франции Эммануэля Макрона, когда тот уже спустился с трапа и садился в автомобиль. Выходя на пустое летное поле из самолета, французский лидер не растерялся и, не увидев встречающую делегацию, подошел к сотруднику аэропорта в желтом жилете и пожал ему руку. В самой Франции этот жест главы государства тут же наделили тайным смыслом, потому что в стране сейчас проходят масштабные протесты «желтых жилетов».
Рейс премьер-министра Испании Педро Санчеса и вовсе «не заметили», потому что на соседней площадке ждали с оркестром председателя КНР Си Цзиньпина. Но и его не узнали – оркестр заиграл при появлении одного из сопровождающих китайской делегации.
Президент Дональд Трамп почти сразу высказал недовольство синхронным переводом приветствия президента Аргентины Маурисио Макри, которое тот произнес в своей резиденции.
«Я лучше понял на вашем языке, чем в моем переводе», - прокомментировал Трамп слова Макри.
Американский отказ
Единственная накладка, которая произошла с российским лидером Владимиром Путиным, – это прозвучавший вчера отказ от встречи с ним Дональда Трампа.
Понятно, что это не «Большая семерка». Это лишь некая платформа, площадка, которая позволяет в очередной раз встретиться, согласовать позиции, обменяться мнениями. Кстати, несмотря на то что Трамп отменил встречу с Путиным, он ведь отменил встречу в широком формате. Но допускаю, что, возможно, она будет носить ситуативный характер, – говорит эксперт Центра исследования проблем безопасности РАН, политолог Константин Блохин. – Если не ошибаюсь, в Гамбурге она тоже была ситуативной, на ногах. За 5-10 минут за бокалами шампанского они могут и встретиться, и обменяться мнениями по актуальным вопросами мировой политики. То есть не час сидеть делегацией напротив друг друга, конкретно вырабатывать повестку, от которой отказался Трамп, а вот так и обговорить что-то.
В Буэнос-Айресе Путин встречается с саудовским наследным принцем Мухаммедом бен Салманом, канцлером Германии Ангелой Меркель, премьер-министром Японии Синдзо Абэ и руководством самой Аргентины.
Высвобождая пространство
Сам формат «двадцатки» многими воспринимается как надуманный, потому что многие страны-участницы этих саммитов имеют довольно условный суверенитет. При этом они иногда пытаются проводить свою политику.
Понятно, 10 лет назад никто и не говорил о конфликте между Турцией и США, а теперь начинается конкретный дрейф Турции в сторону России и других игроков на политическом поле, – объясняет политолог Константин Блохин. – Поэтому ослабевает контроль Штатов, они утрачивают его во многих регионах, а значит, степень суверенитета других повышается. И свобода действий увеличивается.
Если страны, не входящие в «Большую восьмерку», не будут договариваться между собой, это будет означать полную утрату суверенитета. Многим членам «двадцатки» просто жизненно необходимо создавать самим себе пространство для маневра. Та же Швейцария умело демонстрирует нейтралитет, что тоже можно воспринимать как показатель силы. Именно в диалоге страны ищут выходы из-под зависимости от сверхдержав.
Это так называемый принцип матричного управления. «Большая двадцатка» была создана для того, чтобы решить проблемы глобального экономического кризиса 10 лет назад. Все бросились заниматься протекционистскими мерами. Протекционистские меры выгодны для каждой страны в отдельности, но для всех вместе - наоборот. И поэтому нужно было договориться, – считает политолог Сергей Марков. – Они об этом договорились. Не полностью выдержали, частично нарушили, но, знаете, на 70—80% это помогло. Потом они стали встречаться, чтобы создать некий клуб встречи лидеров. Потому что проходит огромное количество двусторонних встреч, нужен содержательный обмен мнениями по ключевым общим вопросам.
Время от времени в мире возникают общие вопросы, которые можно решить, только общаясь. Тогда и применяется принцип матричного управления. Например, вопросы высоких технологий решают США, Франция, Германия, Нидерланды, Япония и небольшие страны, как Тайвань или Сингапур. Экономические решают те же США, вместе с Германией, Китаем, Индией. Энергетика – это Саудовская Аравия, Россия, ОАЭ, Иран, Венесуэла. Также организуются встречи по вопросам ближневосточного кризиса и прочим проблемам.
«Решения G-20 носят как бы не обязательный характер, как заявление Совбеза ООН, а рекомендательный характер. Но все же это уникальная площадка для обмена мнениями, для согласования позиций, координации действий сильных мира сего. То есть не только Запада, а именно представителей всего мира. Если вы посмотрите, на G-20 приходится 85% мирового ВВП и две трети всего населения», – уточняет Константин Блохин.
Поскольку все прошлые саммиты «двадцатки» нельзя назвать по-настоящему результативными, то и сегодня мало кто ждет от G-20 особых прорывов в планетарном масштабе, но налаживание двусторонних отношений между некоторыми странами может быть вполне успешным. Поэтому некоторые встречи, конечно, привлекут особое внимание. К примеру, переговоры Эммануэля Макрона и Владимира Путина, на которых лидеры намерены затронуть проблемы безопасности и, в частности, выход США из ДРСМД.
Автор:
Тер-Газарян Арам
